Библиотекарь филиала № 32 Елена Козаренко делится своими впечатлениями от книги одесского писателя  Владимира Смирнова «Реквием ХХ века».

Открываю первую часть серии книг одессита Владимира Смирнова «Реквием хх века» и понимаю: чтение не будет легким. Этот монументальный труд основан на материалах архивно-следственных дел и дневниках учителя школы им. профессора П. С. Столярского, Владимира Швеца, которые он вёл с 1940 по 1991 год. В нем он описывал значимые события культурной жизни города и судьбы выдающихся, репрессированных одесситов: музыкантов, артистов, врачей, ученых. Свою чашу горя они испили до дна:

Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река,

Но крепки тюремные затворы,

А за ними «каторжные норы» и смертельная тоска…

Тоска ахматовского реквиема струится со страниц протоколов допросов, очных ставок, постановлений расстрельных троек.

Так, 70-летний органист, Теофил Рихтер, отец Святослава Рихтера, был приговорен к высшей мере в 1941 году, за создание «шпионско-диверсионной группы». Доктор Францев покончил с собой после обвинения его в шпионаже в пользу Японии, а поэту Оресту Номикосу расстрел заменили 15-ю годами лагерей.

Если б счастье могла продлиться

Хоть бы на день, хотя б на час.

Но малиновые петлицы

Разлучили с тобою нас.

Темной ночью подкрался ворог

В дверь стуча рукояткой нагана

Увезли. Прохрипел «Черный ворон»

С той поры, ты как в воду канул.

Это стихотворение можно считать эпиграфом жизни  не только поэта и его жены, но и всех узников, прошедших через  ужасы лагерей.

Названия остальных глав говорят сами за себя: «Трагическая судьба композитора Сергея Орлова», «За что судили доктора Загрецкого?», «Жизнь и смерть професора Бориса Цомакиона», «Жертвы трагедии: Покровский, Варнеке, Соколов и другие…». Автор вытянул их имена из небытия и подарил им вторую жизнь.

В своих дневниках Швец писал: «Люди приходят, превращаются в моих кумиров, а потом, подобно звездочкам, мерцают в сумерках моего сознания в воспоминаниях…»

Эти подробные  воспоминания –  живое свидетельство истории: довоенная консерваторская жизнь, хаос времен оккупации. Написанные ярким языком они – бесценны. Надо прочесть, надо знать, чтобы помнить.

Елена Козаренко

Стиль и орфография автора рецензии сохранены