Читатель библиотеки №16 Алексей Рубан написал интересный отзыв о произведениях мастеров жанра «хоррор». Это Артур Мейчен, Говард Филлипс Лавкрафт и Стивен Кинг.
Кажется, это было в год распада СССР, сейчас невозможно уже сказать точно. В тот день я, ученик начальной школы, обнаружил в недрах библиотеки, которой до сих пор заведует моя мама, стопку журналов «Ровесник». Эта находка, бесспорно, стала одной из знаковых в моей жизни. Листая те страницы, я натыкался на упоминания фильмов, впоследствии перевернувших сознание, обзоры альбомов моих будущих кумиров – героев рок-н-ролла и массу других, не всегда понятных, но безумно интересных вещей. Именно в «Ровеснике» я впервые прочитал рассказ Стивена Кинга, писателя, к которому ещё неоднократно вернусь. Это были «Грузовики», древняя вещь об автомобилях, внезапно обретших разум и обратившихся против своих создателей. Очередной вариант падения цивилизации с перспективой будущего, в котором люди становятся рабами машин, собирают их на конвейерах и в нужное время заливают топливо. В одном из номеров мне попалась небольшая, но ёмкая статья о литературе ужасов. Такое себе мини-исследование, начиная от готических романов Уолпола, Радклифф и Метьюрина и заканчивая всё тем же Кингом. Маленькому мальчику открылся мир, картины которого завораживают его по сей день. С тех пор я прочитал сотни произведений в жанре «хоррор». Многое из классики, тот же «Замок Отранто» или даже «Дракула», сейчас мне кажется наивным, да и среди современников лишь единицы могут заставить нервы вибрировать. Дело ведь отнюдь не в километрах кишок и вёдрах крови, этого добра как раз хватает с избытком. Сегодня я хочу рассказать о трёх людях, заставивших меня испытать очарование страха, трёх китах, на которых покоится моя вселенная ужаса. Безусловно, у каждого фана существует своя иерархия, всё индивидуально. В конце концов, был Роберт Говард с его «Голубями преисподней», есть Клайв Баркер, автор новеллы «В полях, в городах». И всё же мои слоны – это Артур Мейчен, Говард Филлипс Лавкрафт и Стивен Кинг. Кто является черепахой, на которой они стоят? Пожалуй, сама жизнь, именно она подкидывает порой такие сюжеты, которые не может породить даже самое изощрённое воображение. Итак, приступим.
Мой десятый класс. Мы с компанией поехали на гигантский вещевой рынок, находившийся в нескольких километрах от центра города, чтобы выбрать другу подарок на день рождения. На барахолке всё продавалось по оптовым ценам, к тому же это было одно из немногих мест, где можно было приобрести рок-атрибутику. Удовлетворившись покупкой балахона с логотипом «Iron Maiden», мы вернулись в город. Уже почти дойдя до дома, я вдруг наткнулся на книжный магазин, на который до этого не обращал внимания. Времени у меня было предостаточно, и я вошёл внутрь, не рассчитывая, впрочем, что-либо покупать, учитывая имевшуюся в кармане сумму. Но судьба однозначно благоволила ко мне тем серым днём на рубеже осени и зимы. Сборник «Жители ада» (Мейчен, Меррит, Лавкрафт) стоил именно столько, сколько было у меня с собой. Купил я его именно из за Лавкрафта, но кто же тогда знал, чем всё закончится? Абрахам Меррит, кстати, оказался весьма достойным автором, но настоящую жемчужину я обрёл в лице Артура Мейчена. Всего пять произведений, повесть и четыре рассказа. Я прочитал их несколько дней спустя, при сером свете, пробивавшемся сквозь шторы. В какой-то момент мне стало… не то чтобы страшно, но точно некомфортно. Мейчен писал о природе зла, о его иности, о том, что настоящий ужас мы испытываем, сталкиваясь с чем-то, что не вписывается в наши представления о реальности. В рассказе «Белые люди» один из персонажей рассуждает о грехе и святости. И то, и другое, по его словам, встречается крайне редко, но святость, по крайней мере, является желанием обрести экстаз, который был присущ людям до грехопадения. Грех же является попыткой обрести экстаз и знание, подобающие лишь ангелам, а потому предпринимая эту попытку, человек в итоге становится демоном. Грех – это когда розовые кусты кровоточат, животные разговаривают человеческим языком, а камни на обочине пухнут. Иными словами, истинное зло – это нечто бесконечно чуждое нашей природе. Самое страшное, что оно может ходить с нами рука об руку, хотя мы об этом и не подозреваем. В рассказе «Белый порошок» молодой студент принимает лекарство, по стечению обстоятельств долгими годами подвергавшееся определённым перепадам температур. Они стали причиной тончайшей химической реакции, и в результате герой пил Vinum Sabbati, древний эликсир, вытравляющий из человека всё человеческое. Профессор Грегг из «Чёрной печати» раскрывает тайну эльфов, жуткого народа, которому люди придавали «чарующий и милый облик, прекрасно зная, что на самом деле всё выглядит иначе». Ну и, конечно, вершина творчества Мейчена, повесть «Великий бог Пан». В предисловии к роману «Возрождение» Стивен Кинг пишет, что эта вещь не давала ему покоя всю жизнь. Комментируя свой рассказ «N», он же говорит: «Я думаю, что «Пан» из всего, что было написано в жанре «хоррор», ближе всего подбирается к великому белому киту, и рано или поздно каждый писатель, который серьёзно относится к форме, должен взяться за эту тему: наша вселенная – тонкая перегородка, а за ней лежит настоящая реальность, бесконечная вселенная, заполненная монстрами». Мне нечего добавить к сказанному, просто прочитайте эту повесть, если слова выше что-то вам говорят. Позже я узнал, что Мейчен был валлийцем, эзотериком, автором как минимум двух романов и многочисленных эссе, статей и исследований. Я больше ничего не читал из его творчества. Кто-то внутри сказал мне, что я взял от этого человека всё, что было нужно».
Сборник рассказов Г.Ф.Лавкрафта я купил в воспетом в отечественной литературе городе Евпатория. Кинг (куда же без него) как-то сказал, что эти вещи нужно читать в подростковом возрасте, и, чёрт, как же он прав. Сын сумасшедших родителей, болезненный, всю жизнь страдавший от нужды и психических расстройств, Лавкрафт — гений литературы ужасов. На самом деле, у него не так много произведений, способных по-настоящему испугать. Заслуга Лавкрафта в первую очередь в том, что он придал законченную форму Мейченовской концепции зла и заразил ею умы миллионов. Некие сущности, порождения безумных вселенных, Великие Древние и Боги Седой Старины ведут между собой войну, попутно стремясь обрести господство на Земле и установить там свои порядки. Формально Боги Седой Старины являются защитниками человечества, хотя трудно себе представить, что стало бы с людьми, окажись мы под их властью. О Старцах (Old Ones) нечего и говорить. По сравнению с ними собаки, изъясняющиеся на английском, или розы в крови – это сопли в носу младенца. Великий Ктулху – гибридный осьминог, спящий под водами Тихого океана, Азатот, спятивший ядерный хаос, и мой личный фаворит Йог-Сотот, Великий Червь, Пожиратель измерений. В своё время мне в голову врезалась цитата из «Зова Ктулху». «Когда наступит этот час, человечество и само сможет стать таким же, как Великие Древние – таким же вольным и необузданным, живущим по ту сторону добра и зла, презирающим законы и нормы морали; и тогда все люди будут кричать, убивать друг друга и пировать в великой радости. А потом освобождённые Великие Древние научат их кричать, убивать и радоваться по-новому, а ещё потом вся Земля воспламенится в холокосте экстаза и освобождения». Можете себе представить, что это будет за экстаз?
Не получивший признания при жизни, Лавкрафт прочно вошёл в мировую культуру. Имя Ктулху знакомо сейчас всем пользователям Интернета. Множество эпигонов до сих пор развивают предложенную мэтром тему. Среди написанного ими встречаются весьма достойные произведения. Особо хочу выделить антологию рассказов русскоязычных авторов «Возвращение Ктулху» и замечательный роман «Культ» молодого украинского писателя Любко Дереша. В последнем Йог-Сотот в очередной раз пытается пролезть в нашу реальность. Противостоят ему влюблённые друг в друга одиннадцатиклассница и её учитель биологии, вчерашний студент. Плюс много стёба, рок-н-ролла, веществ и философии.
Стивен Кинг, как известно, магистр, король и бог. И я полностью с этим согласен. Я действительно считаю его писателем, достойным войти в историю мировой литературы. Кинг признанный мастер ужасов, но мне всегда казалось, что хоррор в его произведениях играет скорее вспомогательную роль. Читатель ловится на крутизну сюжета, а потом постепенно ему начинают рассказывать о действительно важных вещах. О человеческой мерзости и способности пожертвовать собой ради другого, о демонах в душе и внезапных прозрениях, о внутренней свободе, которую сохраняешь даже в стенах тюремной камеры. «Сердца в Атлантиде» — это лучший роман о жизни американского общества второй половины двадцатого века, который я когда-либо читал. Но вернёмся к ужасам. Из статьи в «Ровеснике» я узнал о разнице между хоррором и саспенсом. Последний предполагает медленное развитие сюжета, нагромождение деталей, подробностей и размышлений, из которых постепенно начинает складываться полотно кошмара. Такова композиция «Мизери», первого прочитанного мной романа Кинга. Преуспевающий писатель Пол Шелдон, сделавший немалые деньги на цикле книг о Мизери Честейн, такой себе дурочки, мечущейся между влюблёнными в неё мужчинами, попадает в автокатастрофу. Его подбирает некая Энни Уилкс, бывшая медсестра, маньяк, вначале угробившая всю свою семью, а потом переключившаяся на младенцев и стариков. Энни страстная поклонница Мизери. Она пичкает Шелдона наркотиками, поит его грязной водой из помойного ведра, отрубает несчастному ступню, заставляя писать новый роман. В нём Пол должен воскресить ненавидимую им героиню, благополучно приконченную в последней книге. Шелдон делает это и в какой-то момент осознаёт, что работа по-настоящему увлекает его. Ребёнку одиннадцати лет вряд ли была понятна вся глубина заложенной в романе мысли, и тем не менее меня понесло. «Сияние», «Мёртвая зона», «Бегущий человек» просто кромсали сознание на куски. Палитра ужасов Кинга безгранична. Он фанат тонких перегородок между мирами, отсюда посвящённый Лавкрафту «Крауч-Энд», рассказ, в котором американка вначале теряет мужа в тихом лондонском пригороде, а потом оказывается лицом к лицу с кошмаром Великих Древних. Его очаровал Мейчен, и в романе «Возрождение» герой, добравшийся до другой стороны бытия, видит жуткий мир, куда после смерти попадают все, вне зависимости от их заслуг, и которым правят наслаждающиеся насилием безумные Сущности. «Если звуки музыки и долетали до окна, комната крала мелодию, оставляя лишь мерное гудение. Так гудел бы ветер в продырявленной шее мертвеца или в кувшине, наполненном отрубленными пальцами, или…». Это из «1408», рассказа, ставшего основой для одноимённого фильма, не лучшего представителя жанра, как, к сожалению, и множество других кинопродуктов по произведениям Кинга. Ну и «Томминокеры». Нам всегда хотелось думать, что инопланетяне, если они, конечно, существуют, будут добрыми и мудрыми и принесут нам ворох всяческих кайфов. А если они окажутся просто тупыми строителями, способными создавать летающие блюдца и при этом по-детски ссорящимися и наносящими друг другу смертельные раны когтями? Недаром Кинг вспоминает о запертых в секретных лабораториях учёных идиотах, умеющих перемножать в уме шестизначные числа и не контролирующих мочеиспускание.
Вселенная извне наполнена ужасом, но что скажем мы, пристально посмотрев внутрь себя?
Читатель библиотеки № 16 Алексей Рубан
Стиль и орфография автора рецензии сохранены
